Интервью с Кевином Смитом

Июнь 2001 г.

Не говоря о явном таланте Люси Лоулесс и Кевина Сорбо, частью популярности, которой обладают, "Зена" и "Геракл" обязаны Рене О'Коннор и Майклу Херсту, и не меньше - "приглашенным звездам", таким, как Тэд Рейми и Александра Тайдингс. И, конечно же, Кевин Смит.

Смит впервые появился в "Геракле" в роли Ификла, ревнивого брата знаменитого героя. Но его лучшей работой оказалось исполнение роли другого брата Геракла - Ареса, Бога Войны. Как ни странно, впервые Смит в этой роли побывал не в "Геракле", а в "Зене". Пришествие оказалось ранним - уже в шестом эпизоде первого сезона. Сейчас весьма интересно пересматривать этот эпизод, "Выбор", потому что суть персонажа можно увидеть с самого начала. Конечно, за шесть лет съемок образ Ареса значительно пополнился деталями, и превосходная игра Смита - и в драматических, и в комедийных эпизодах - сыграла главную роль в успехе персонажа.

Невероятная, ярко сияющая красота Смита и даже его музыкальный талант окончательно сделали его персонаж одним из лучших в обоих сериалах. И по окончании съемок Арес - один из тех героев, по ком мы будем сильнее всего скучать.

Крэйг Миллер взял телефонное интервью у Смита 16 февраля. Список вопросов был довольно значительным - мы надеялись на долгий разговор, и Смит любезно ответил на все вопросы. Мы искреннее благодарим его, а также Лию Крантзлер и Дженнифер Гарник из Lippin, и, разумеется, "Ренессанс Пикчерз" за помощь в согласовании всего интервью.

- Думаю, Вы сейчас сильно заняты в работе над "Зеной", правильно?
- В общем-то, вчера закончили.

- У меня к Вам множество вопросов, но прежде всего я хочу спросить Вас немного о другом. Я читал, что Вашим любимым фильмом был "Голубой Вельвет". Вы поклонник Дэвида Линча или Вам просто нравится только этот фильм сам по себе?
- По-моему, впервые я увидел его, когда учился в университете, в компании приятелей. И он оказался одним из тех, про которые мы все одновременно - а нас было четверо или пятеро - поняли: "Боже, мы должны посмотреть его снова". И в итоге мы пересмотрели этот фильм раз пятнадцать! Это было где-то в 1986, и тогда же мы и получили все культурные ориентиры. Я сказал, что это был мой любимый фильм, и я действительно его еще не раз пересматривал. С тех пор я посмотрел немало замечательных фильмов, но если спрашивать, какой фильм вы бы взяли с собой на необитаемый остров - я бы взял "Голубой Вельвет". [смеется] Это немного опасно, делать такие заявления: если говорить, что любимым фильмом является "Голубой Вельвет", некоторые люди могут это истолковать по-своему!

- Вашей первой ролью в "Геракле" был не Арес, а Ификл. Как вы ее получили?
- Это было в '95. Я оказался поблизости… Собственно, я начал играть с 87-го, но преимущественно в театре. И снялся в нескольких новозеландских телешоу. Здесь особняком стоит фильм "Отчаянные Средства" - мы попали с ним на Каннский Фестиваль. Полагаю, это было важной вехой.

Я отправился в Лос-Анджелес, на пилотный сезон; меня преследовала полоса неудач. У меня было несколько прослушиваний. Я пробыл там два-три месяца, и к концу этого срока каждый раз, когда я получал роль статиста со ситкоме, я был на седьмом небе. Я заскучал по дому, уже разочаровался во всей этой затее: "Боже, я просто кусок дерьма". И тут я получил из дома это приглашение по телефону. Они снимали сериал ["Геракл"] и как раз начали в `95 второй сезон, вроде. Меня пару раз спрашивали, не занят ли я. Как раз шло прослушивание на Ификла. Когда добрались до меня, я сказал: "Господи, я не собираюсь вот так вот бегать в набедренной повязке и изображать черт знает что". Из-за представления, которое я там устроил, я и не рассматривал, что стану частью этого шоу с парнями, расхаживающими полуголыми. В тот раз я подумал: "Они что, не видят, что я серьезный актер?" [смеется] И тогда я подумал: "Мне всё равно". Но когда мне позвонили, я жил на кетчупе и рисе быстрого приготовления. Когда меня спросили: "Вы хотите вернуться?", я сказал: "Да!" [смеется] Они могли бы попросить меня сыграть королеву наркодиллеров в пантомиме, и я бы согласился. Понимаете, о чем я?

- И вскоре вы оказались в роли другого брата Геракла, Ареса. Это была какая-то шутка продюсеров?
- Это показывает вам, как далеко за восьмой линией я был [в каком затруднительном положении я оказался - прим. переводчика] - я сам это понял после того, как некоторое время играл Ареса. "Угадай, что? Они оба братья!" [смеется] Да ладно, это было круто! Я думаю, когда я пришел на кастинг на Ареса, они четко представляли, что он должен выглядеть именно так. Я как раз отыграл Отелло в театре. У меня была бородка и этот великолепный театральный взгляд. Они знали, каким видят Бога Войны для "Зены" - он подразумевался только для Зены – кого-то, кто мог быть лучше ее в сражении, и прежнего наставника, и они выбрали меня. Я в то время играл в другой пьесе - чисто выбритый, так что для первого эпизода [Зены] на меня нацепили проклятую бородку, в которой я был похож на плохого чревовещателя! [смеется] Она здорово мне мешала - мешала есть, пить, а главное, говорить! Мне приходилось свистеть все реплики сквозь крошечную щелочку в губах! Смешно, кажется, всё это было давным-давно.

Я был удивлен, когда они попросили меня вернуться. Каждый раз, когда меня просили вернуться и еще сыграть Ареса, я воспринимал это: "Ого, круто!" Потому что, поймите, мы тогда понятия не имели, что происходило с сериалами. Для нас это была дорогущая игрушка, конечного результата в которой мы никогда бы не увидели. Я добился американского акцента. Мы вдоволь наигрались с мечами. Конечно, для нас всё это было новым, мы никогда прежде ничего подобного не делали. Это было для нас классным развлечением, да к тому же, весь тот валютный курс - с финансовой точки зрения - это было что надо. Так что мы продолжали играть в театре и немного на телевидении. Даже когда я участвовал во втором и третьем сезонах [Зены], я все еще воспринимал это как: "О, круто, они снова хотят, чтобы я играл!"

Смертный Арес и его собака в "Ферме Старого Ареса"

- То есть, в начале вы не знали, что это будет "возвращающийся персонаж"... Вы думали, что его появление в сериале – одноразовое.
- Да, я всегда был "странствующим актером". Я наслаждаюсь этим. Я иду и играю в разных шоу других людей, и это означает "никакой ответственности". И я играю преимущественно злодеев. Так растешь, получаешь роли получше. И, конечно, все вокруг аплодируют. [смеется] Ты здесь - и тебя уже нет, ты не отвечаешь за представление. И это было для меня нормальным. Прямо перед съемками [Зены] я играл в одном телесериале, и это было круто, но я думал, что никогда больше не свяжусь с затеей, где долго буду одним персонажем. Мне показалось, что у этого сериала есть будущее, но я там появлюсь только разок. По-моему, только в третьем сезоне они заключили со мной контракт. И я вдруг подумал: "Господи, настоящая работа!"

- У меня есть вопрос о том первом появлении, но сначала несколько общих вопросов о том, как вы играете Ареса. Имеется множество намеков, что Зену сильно тянет к Аресу. Должны ли мы предполагать, что здесь что-то есть, или Зена просто играет с ним? Как Вы интерпретируете эту динамику?
- Когда мы играем эту часть, Люси [Лоулесс] и я принимаем сознательное решение - каждый раз, когда они манипулируют друг другом, а такое случается часто, это всегда компромисс. Они стараются переиграть - переиграть друг друга, потому что у обоих есть конечная цель, к которой они стремятся. Есть хорошее упражнение, которым мы часто пользовались, импровизация "Я люблю тебя". В общем, что бы вы ни делали - вы говорите и моете посуду, или готовите барбекю, или потрошите цыпленка - не важно, главное, что вы при этом разговариваете, и единственное, о чем вы думаете - я люблю тебя. Кажется, только с пятого сезона решили углубиться в идею "Арес любит Зену", и я спросил продюсеров: "Он это серьезно, ребята?" И они решили: "Давай, играй на серьезе". И как только решили, мы забыли об идее "он ее папа" - и мне нужно было забыть вообще об этом; я не должен быть ее папой, чтобы сделать это, понимаете [смеется] Потому что это уже слишком паршиво! - я всегда играл такие сцены как сцены соблазнения. В этом и разница между двумя сериалами: Геракла он хочет уничтожить, и не может только из-за Олимпийской бюрократии - а Зену - соблазнить. Даже до того, как стало точно "я тебя люблю", он всегда пытается вернуть ее, возвратить ее темную сторону. Его попытки убить ее были с его стороны практически не продуманы и не убедительны. Он никогда не хотел убить ее; он хочет ее назад. Полагаю, в то время, когда он был ее наставником, он был ее Свенгали. Были узы, связь - разрушенные узы, и потом мы решили обыграть это, потому что сопротивление играть лучше всего. Драматизм - это всегда сильно. И поэтому, если Арес полностью посвящает себя этой любви, и если она сопротивляется своему порыву ответить взаимностью - это делает происходящее еще интересней. Мы всегда играли это именно так.

- Я это интерпретировал именно так. Интересно, я единственный, кто практически сочувствует Аресу в тех случаях, когда Зена заключает с ним сделки и, даже притом, что она - героиня сериала, она их нарушает?... Например, в "Амфиполисе в осаде" мы написали, что она вообще его обманула!
- О да. Настоящее удовольствие от эпизода - когда она сначала приходит к нему и говорит: "Слушай, если ты прогонишь свою сестру, я буду твоей". И ее выражение лица просто бесценно, когда он сначала ведется, а потом вдруг - "Стоп, стоп, стоп. Подожди. Подожди. После всех этих лет - и вдруг 'возьми меня'? Ага, я не куплюсь на это". Выражение ее лица: "Что? Ты меня отвергаешь?!" [смеется] И мне нравится думать, что, если бы не было взрыва, и ее мама не появилась бы в дыре в стене - мне нравится думать, что было бы дальше.

О да, определенно, я действительно думаю, что она... [смеется] она постоянно говорила фразу, но не сказала тогда - "у меня много талантов". Мы видели в ретроспективных эпизодах, что она использовала и свою сексуальность. Даже притом, что она борется на стороне добра, когда вопрос встает ребром, она всегда знает, какое оружие лучше всего использовать в данной ситуации. Если пришло время сражаться, то она будет сражаться. Если нет - не будет. Она использовала свою сексуальность с Борайесом. И всегда выкладывается в разную силу.

Кевин Смит (в роли Джерри Патрика-Брауна) и Майкл Херст (в роли Пола Роберта-Койля) в "Для тех, кто только начинает смотреть нас"

Я буквально месяц назад узнал, что в мире фанатов есть такие люди, как сабберы и шипперы. Кто-то сказал: "Боже, сабберы вас просто ненавидят". Я сказал: "Что еще за сабберы? Они любят длинные бутерброды? [от амер. сленга – игра слов, что-то с длинными бутерами – прим. переводчика] Что это такое?" "О нет, саб-текстеры". Воспринимают Ареса как преследователя, насильника. Я в шоке: "Что?!" Это была целая буря эмоций. Я и представить не мог. Кто-то действительно ненавидит моего героя? И, как ни странно, мне это показалось отличным. "Круто!"

- В прошлом сезоне [интервью взято во время съемок 6-го сезона - прим.переводчика] не без помощи Ареса Зена и Габриель - и вся сюжетная линия - переместились на двадцать пять лет в будущее. Вы были удивлены этим, или уже давно знали, что так будет?
- Это было для меня довольно неожиданно. Такой прием повествования имеет свои полезные стороны. Если вы что-то делаете, а потом доходите до точки, где все возможности оказываются исчерпаны, или если вы оказались в безвыходном положении, или еще что-то - это лучший способ всё убрать и двигаться дальше. Здесь появилась целая новая дуга Евы/Ливии. Это было бы весьма скучно, знаете, в течение двадцати пяти лет смотреть, как растет ребенок? [смеется] Как только вы вводите в историю ребенка, вы загоняете себя в тот самый угол. Это было здорово, ребенок, ставший ее [Зены] худшим кошмаром, ребенок, ставший ею самой. Это было здорово.

Когда мы снимали тот эпизод, я только что вернулся с конвенции в Пасадене, и я подхватил этот ужасный, ужасный грипп. Я просто выпал из жизни. За то время я потерял пятнадцать-двадцать фунтов. Я едва мог стоять. Знаете, та сцена, где Зена умирает, и Арес относит ее в ледяную пещеру? Я ослаб. Она сказала: "Ты выглядишь не слишком хорошо. Мы можем тебе помочь?" Я сказал: "Я - Кевин Смит, подружка. Я не смог бы пережить, если бы кто-то должен был помогать мне нести тебя". [смеется]

Я должен был напоминать себе - все мы должны были себе это напоминать в последующих эпизодах - тот факт, что они совершили скачок во времени. И никто из всех, кого мы знали, уже не был жив, а, если и были, то сильно постарели. И тогда все люди, кто знал Зену, должны были говорить что-то вроде "Когда она была жива....", "В ее время...." "Зена была...." Потом она стала легендарным, мифическим персонажем. И мы должны были продолжать напоминать себе об этом. Каждый раз, когда мы снимали ретроспективные кадры, нам нужно было забывать весь багаж. Когда мы снимали ретроспективные кадры, где мы должны были играть что-то до скачка, было тяжело заставлять себя "не знать" о том, что случилось прежде, чем то, что снимается теперь, потому что этого еще не случилось, и мы не можем знать об этом. В этом смысле, для нас это было неплохо, это нас стимулировало.

- Есть несколько определенных моментов, которые, по-моему, вам особенно удались, и о которых я хотел вас спросить, включая уже упоминавшееся самое первое появление Ареса в "Выборе". Я снова его пересматривал вчера - впервые после многолетнего перерыва, и был поражен, как хорошо вы раскрутили персонаж с самого начала, в том числе, и всё то соблазнение Зены. Сколько в таком Аресе было обозначено по сценарию, и сколько в нем от вас лично?
- Очевидно, что во время съемок методы сильно изменились. Для людей, которые постоянно играют роли, продюсеры говорят: "Ладно, думаю, они сами понимают, что здесь к чему". Так что мы даже не репетируем до той же степени. Но, возвращаясь в то время, мы с Люси пришли в тот день, когда она не снималась, и они написали эти сцены и переписали их. Они в основном хотели, чтобы сцены были сексуальными; да, наверное, именно это слово они и подразумевали. Хотели некую химию между ними. Это было указано первоначально. Режиссер, Чарли Сиберт, сказал: "Так, в этой сцене всё, чего они хотят добиться. Можешь быть каким угодно, но только не заискивай. Разумеется, будь соблазнительным и всё такое, но только не заискивай и не петушись".

Что было заложено, так это его чувство юмора, хотя тогда оно мало проявилось. Тогда у нас не было много возможностей; в тот раз мы действительно многого не показали. И, соответственно, мы многого не увидели. Мы не видели гнева Ареса. Он появился позже. Введение только положило начало всему - у этих дней есть история, и это - сложные отношения.

- Мне кажется, даже в самом начале сцена с Аресом поставлена как знаменитая сцена в пустыне - Сатана, соблазняющий Христа. Он всегда приходит к Зене или Габриель, предлагая им что-то - в обмен на их души. Вы рассматривали свой персонаж как искусителя? Если он сможет увести их с их дорожек, он предложит им что-то взамен.
- Да, это точно. Он никогда не приходит с пустыми руками. Он никогда не подойдет просто так и не скажет: "Ну хватит торговаться. Я хочу всё это". Он всегда ищет другие средства. И это здорово играть. Он - Бог Войны, но он сам практически не сражается; он не ищет открытых противостояний. Он всегда выходит под разными углами. Майкл Херст, вероятно, прав в этом. Технически, в то время как Марс - Бог Войны, Арес - Бог Жажды Сражений Людей. Это тонкое различие. Люди следуют за ним из желания, жажды, любви к сражениям. Это может оказаться вопросом семантики, но есть различие. Он может играть с людьми, что неплохо. И частично это и есть его проблема. С военачальниками, сильнейшими мужчинами на Земле, он может играть, но, получается, он не может играть с ней [Зеной], что-то мешает. И что это - и он сам это обнаруживает в третьем сезоне, или где-то там - это "раздражающая блондинка". И получается, что никогда не сможешь переиграть одного человека, потому что Габриель - это как Джимми Крикет Зены. И как только он думает, что предпримет новую попытку, она стучит по плечу. Эти отношения Зены/Габриель - замечательная штука. Вместе они образуют одного, невероятного человека. Даже после того, как Элай убит, и, что весьма странно, его убил Арес, она все еще слышит его в своей голове, и он начинает перевербовывать ее. Зена должна силой удержать ее. И вот, обоюдоострое лезвие, видите. По-моему, это - часть его проблем. Он пытается выбросить Габриель из картины, потому что он вычислил, что, как только ее не будет, Зена сломается.

Но да, это практически основа его появлений - он всегда идет с чем-то про запас, с каким-то искушением.

Зена (Люси Лоулесс), Арес, и Габриель (Рене О'Коннор) в "Божественном Бессмертии"

- У вас есть великолепные сцены в "Памяти", где только Арес и Габриель, вы и Рене О'Коннор. (Люси вообще практически не было на той неделе.) Ваши сцены с Люси всегда хороши, но этот эпизод - один из первых раз, когда вы провели немало экранного времени с Рене, и там между вами двумя тоже есть не менее интересная химия.
- Да, Люси там не было. Нельзя же выйти замуж, а на следующий день приступить к работе? Надоело ее подменять [на съемках]! Нет, нет, нет, нет. [смеется] Нет, это было забавно, потому что мы, вроде, как раз вернулись со свадьбы Люси, и вот - этот эпизод, и похоже, будто в нем пытались создать эти отношения между Аресом и Габриель. Там была сцена, впоследствии вырезанная, с Аресом, целующим Габриель, и были довольно нагревающие моменты, но решили не опережать события. Вообще, было забавно, ведь речь шла о двоих, любящих одного и того же человека, и в "Ферме Старого Ареса" у меня есть реплика, когда Арес разговаривает с Габриель, вот такая: "У нас хоть в чем-то взгляды сходятся?" И мы смотрим на Зену, и дальше - "Да, да; еще в чем-то?". Это великолепный кусочек симметрии. Они оба любят одного и того же человека, и она - в какой-то степени краеугольный камень обоих их миров. Это настолько естественно, эти отношения - так естественны, какими бы они ни оказались. Мы играем их как антагонистические. Иногда мы играем их как отношения соперничающих брата и сестры; мы всегда пытаемся просверлить друг друга глазами, поддеть исподтишка. Я не могу передать вам удовольствие от съемок в "Ферме старого Ареса", когда она там изображает "вамп" перед отрядом. Я называю ее шлюхой. Мы веселились как дети! Кто еще может похвастаться, что назвал Рене О'Коннор шлюхой? Никто! Это было нечто.

Или вот еще, "Что написано пером". Там был такой вполне традиционный финал, когда они как будто собирались поцеловаться, так? Господи! Ну и в конце мы решили сделать ту штуку, когда он щелкает ею по носу. Мы сказали, эта идея с поцелуем не прокатит, так почему бы не перейти на брато-сестринское поддразнивание? Габриель и Арес ничем не связаны так, как они связаны их любовью к Зене.

- Вы также невероятно смешно сыграли Джерри Патрика-Брауна в "Да, Вирджиния, Геракл существует" и "Для тех, кто только начинает смотреть нас". Брюс Кампбелл рассказал нам, что он взял разные аспекты Роба Таперта для его воссоздания. А как Вы создали пародию на Джерри, каким мы увидели его на экране?
- Я встретил Джерри, но очень, очень ненадолго, во время одного из тех ураганов. Я ничего о нем не знал, и я спросил Роба: "А что он вообще за птица?" Он сказал: "Ну, он консервативен." Я и подумал - консерватор, деревенщина. [смеется] Решил обыграть! Когда постановка охватывает всех, это же здорово. И вот - вдруг все эти шестеренки завертелись. У меня татуировки, у меня мотоцикл. И вот так все персонажи и проглядывают - между строк. Я подумал, что зашел слишком далеко с пистолетом NRA [национальная стрелковая ассоциация - прим.переводчика] для южного простака, но мне сказали: "Нет, нет. Всё хорошо". Как-то, когда я был в Штатах, я встретил дочь Джерри, и она сказала, что ее папе понравилось.

- Вы были и в драматических эпизодах, и в комедийных. А Вы какие предпочитаете?
- Я обожаю ходить взад-вперед. Мне нравятся драматические, где есть всплески юмора. Что меня всегда заботило в деле сценаристов - так это наличие юмора. Мне нравится, что он может быть очаровательным, имеет юмористическую сторону. Но в конечном итоге, он - всё равно злодей; ему положено быть страшным. Вы всё еще должны верить, что этот парень может сделать что-то ужасное, неправильное. Он очень долго был довольно забавным, и как раз тогда же он был намного темнее в "Геракле". Я сам как-то не замечал. В "Геракле" он приложил руку к смерти жены Геракла. Конечно, в Геракле у меня есть роскошь наличия помощников - Страйфа и Дисгармонии. У них есть эта фишка, понимаете, о чем я? Так что я мог сконцентрироваться на темных злых делишках.

- Видеть вас и Страйфа - сыгранного Джоулем Тобеком - вместе - это невероятно смешно. Терпение Ареса действительно трещит по швам!
- Это было в какой-то степени забавно, потому что он - один из моих лучших помощников. Он слегка моложе меня, так что эта динамика весьма схожа. Не то, чтобы он - идиот как Страйф. Но даже при том, что я сам уже – зрелый мужчина, с тремя детьми, я никогда не был и не являюсь самым ответственным в команде. И вдруг - приехали, я должен быть главным, ответственным! Поверьте, если я должен быть ответственным, мир в огромной опасности. [смеется] Это мило - требовать от меня такое. Пытаться создать такое в персонаже, который был скорее очаровательным, чем каким-то еще - это было сложно, это было забавно.

В Зене это было что надо, потому что я хотел вернуться назад, к этой тьме, и всё так и стало происходить. Обожаю тот факт, что это именно Арес убил Элая, кто, кстати, тоже мой большой друг, Тим Омудсон.

- Он невероятен в этой роли. Он превосходно играет.
- Я знаю, и я донельзя счастлив, что именно я прервал его карьеру Элая! [смеется]