|
Арес пытается совратить Зену в "Тропой мщения" |
- Ну, это вам идеально удалось, пусть даже камера показывает вас на экране всего две-три минуты, не важно. Это - очень короткий момент, несколько кадров, но - этот момент просто вау, такой впечатляющий.
- Да, ну спасибо. Да, там всего несколько секунд. А мне так хотелось наклониться и прошипеть Тиму Омандсону: "Что? Нравится, придурок? А? Как?" [смеется]
- И затем практически сразу у вас есть другая отличная сцена, где вы в пустыне с Габриель, вы уже ранее упоминали, и вы соблазняете ее этой силой богов… Это - одна из тех сцен, которые похожи на сложный танец: я предложу тебе что-то, если ты отдашь мне свою душу, так сказать. Если станешь мне поклоняться, я дам тебе то, что, по-твоему, ты хочешь прямо сейчас. Но, конечно, Арес всегда играет по своим правилам...
- Рене была просто выжата в той сцене. Интересная тактика - парень, который только что убил того человека, которым она так восхищалась - последний, кого она хочет в данный момент видеть. В то же время она именно сейчас готова выбрать; она настолько внутри опустошена, она практически всё потеряла. Всё, во что она верила, оказывается перевернуто, и - невероятно, но факт - это самое лучшее время воздействовать на нее. И Рен была действительно такой ранимой в той сцене, что мне не пришлось много стараться. Вот чем хорошо работать с Рен и Люси. Они делают почти всю работу. Они столько всего приносят, просто лавину багажа, эмоций, так что мне остается сыграть самую малость. Все, что мне остается, это пританцовывать вокруг того, что они уже сделали, так что моя работа оказывается гораздо веселей и легче, чем могла бы быть.
- Интересно, что вы упомянули связь между комедией и драмой Одна реплика из "Семян Веры", которую я не вспомнил, пока не пересмотрел эпизод, была после сцены в пустыне, когда Арес пытается переубедить толпу, а Габриель перебивает его и готова бросить ему вызов - даже несмотря на то, что он - бог, и она в любом случае не имеет никакой возможности убить его. Так вот, там есть реплика Ареса, что-то вроде: "Не видишь, я сейчас занят?" [смеется] Это эпицентр такой мощной, эмоциональной сцены. Она готова наброситься на него, а он так отмахивается, вроде: "Я занят. Уйди, девчушка".
- Да, это была напряженная сцена, но я не мог сдержаться. Это как в теннисе - подача - поле. [смеется] Удар - и гол. Вы правы; Арес здесь такой: "Я словно во время чего-то важного. И кажется, ты мешаешь мне работать. "Не звони мне на работу, дорогая, не звони!" [смеется] И еще здесь как раз видно: Аресу нравится заставлять ее чувствовать, что она его раздражает, что она - ничего особенного. Да, она такова, но в любом случае, он с ней играет, он играет, и ее это бесит.
Были и абсолютно комичные, как "Что написано пером", один большой анекдот. Было так смешно видеть богов, не имеющих никаких сил, и в те дни, задолго до "Материнства", это было просто весело. И потом было еще несколько - не помню названий эпизодов. Я каждый из них отчетливо помню, но я забываю сами названия, потому что иногда названия меняются, с того момента как мы начинаем их снимать, и к тому времени, когда они выходят на экраны. Но было несколько просто замечательных в том плане, что они позволяли нам проявлять драматические способности. По поводу пятого сезона было много критики; многим не понравилось то, как всё пошло. Но там было несколько эпизодов, которые для меня оказались самыми лучшими, как, например, возможность показать любовь Ареса к Зене. Было замечательно иметь возможность исследовать этот вопрос.
Один эпизод, который я считаю и серьезным, и забавным одновременно - "Возвращение домой", где я во второй раз сталкиваюсь с Фуриями. Первый раз был в "Фуриях". Там я косвенно свел ее с ума, и отлично развлекся, делая все те сумасшедшие штучки, со всеми этими заверениями "я собираюсь убить свою мать". И здесь ["Возвращение домой"] было примерно то же самое. Любое сумасшествие, которое вас настигает - это "безвыигрышная" ситуация. Бывает ТВ-сумасшествие, которое оказывается вроде: "Давай, сведи ее с ума". Это общее сумасшествие. Бывает еще то, что мы называем безумием - и множество клинических разновидностей. Когда у вас на руках сорок две минуты экранного времени, у вас нет времени исследовать нюансы: "Шизофреник ли он?", "У него биполярное расстройство?". Понимаете, о чем я? И вот так вы получаете ТВ-сумасшествие, все эти, скажем так, иррациональные вещи.
Еще в безумии есть моменты – оказывающиеся очень хорошими, подбадривающими - когда снимается завеса незнания, и вас ослепляет белый свет понимания. Это серьезная работа. Вам дают сделать что-то ужасное, а потом показывают вам, что вы сделали, чтобы свести с ума. Люблю этот момент, где он думает, что убил Зену, и бац, появляются они. Это как: "Иисусе". Упс, не Иисус, потому что его там не было. "Что я наделал?" И это было забавно, так играть, потому что там - как раз возможность оказаться в обоих лагерях.
- Это так же здорово смотреть, как и видеть вас в музыкальных эпизодах. Их идея возникла из-за вашего и Люси музыкальных талантов?
- Думаю, они догадались, что я ненавижу танцевать, вот и заставили меня танцевать! [смеется] Вообще-то, я был только в одном музыкальном эпизоде; во втором меня нет. Но да, моя другая часть жизни, музыкальная, довольно известна в этих краях. Я начинал в рок-группе, и в театре я участвовал в немалом количестве мюзиклов. Я всегда так или иначе пел, но однажды мне пришлось принять решение. Нельзя делать все, и наполовину - полупеть, полуиграть. Но было здорово в "Иллюзии", когда мне сказали: "Почему бы тебе самому не спеть, чем если кто-то будет петь за тебя в Лос-Анджелесе?" И это было замечательно. Мне удалось впервые пообщаться с Джо Ло Дукой. Отличный парень, просто отличный. Это было довольно невероятно. Я вошел в эту звукозаписывающую студию в Окленде, а он был в Детройте, кажется. Мы записали всё по телефону. Это был огромный опыт. Я был на седьмом небе. И это не было так уж притянуто, я всегда говорил, что в "Зене" есть что-то великое и оперное. И то, что мы запели, не казалось ненормальным и не вписывающимся.
- На такой эпизод потребовалось больше времени, или было по-прежнему выделено стандартное количество дней?
- Не знаю насчет других, но нам на этот дали немного больше времени. И еще у нас был огромный период репетиций. Огромные массовки, использование хореографии - это было пугающе. От меня требовалось не отдавить ноги Люси! [смеется] На это ушли недели! Нет, нет. Логически, это было грандиозно. И, похоже, итак и получилось. И вы можете точно сказать, посмотрев массу программ от CGI [телекомпании – прим.переводчика], что это - отличная работа. Они просто рабы любви.
- Финалы четвертого и пятого сезонов "Зены" оказались несколько отличающимися от финалов других сезонов. В четвертом имеется распятие на кресте и современный эпизод с реенкарнацией, а на пятом году - гибель богов. Оба были похоже на окончания сериала в целом. Во время съемок вам не казалось, что, возможно, так и есть, сериал заканчивается, или вы каждый раз знали, что дальше будет больше?
- О да, мы знали, что будет продолжение. Когда мы снимали историю с Сумерками богов, мы знали, что в следующем сезоне будет еще. Но вообще, когда берете в качестве основного элемента "богов", то знаете, что будет что-то еще, что-то более основное, и оно, это основное, просто должно появиться. Мне было интересно увидеть, что случится дальше, хотя богов в "Зене" не было так много, как в "Геракле". Они не были тем, на чем держался сериал, но именно они были основой всей идеи. Потому что они всегда там были. Если что-то шло не так, как надо, то это было как - какого черта, куда боги смотрят? Вот так сценаристы просто ввели их в игру, что было хорошо, потому что иногда самые креативные штуки возникают, когда перестаешь бояться за каждое слово. И боги были такой сдерживающей системой в прошлом. Они бросают вызов законам логики и рациональности; когда используешь богов, можно многое переписать. И когда убрали самих богов, я подумал: "Боже, это круто!" Это игра на уничтожение, знаете такие? И это действительно делает всю историю мощной, потому что можно проявлять еще больше фантазии, и не нужно чем-то сдерживаться, больше нет границ.
Меня не было в четвертом сезоне. Когда я появился в "Дежа вю"…
- Это было ваш единственный эпизод в том сезоне.
- Я был в том году в “Молодости Геракла”. Я был занят, избивая школьников. [смеется]
- В этом сезоне Зены у вас было несколько эпизодов в качестве смертного, до того, как, к счастью, вы вернулись к сущности бога. "Ферма старого Ареса" была забавной, но у меня сложилось впечатление, что сценаристы быстро исчерпали ресурсы и сюжетные линии Ареса-смертного.
- Арес завел собаку! [смеется]
- Верно! Так как, вы сами рады, что Арес снова стал богом, или вы хотели бы подольше играть смертного?
- У нас было несколько эпизодов с Аресом как смертным, и мы знаем, что ему это не особо удается. [смеется] Там в "Возвращении домой" - отличная реплика: "Я должен вернуть свою божественную сущность. Я, как бы это сказать... ? Бог!" [смеется] У меня не получается быть смертным. Но, по крайней мере, Аресу повезло, что он сам это понимает. "Я не хорош в этом. Я не могу сделать этого!" "Ферма старого Ареса" была в этом случае неплохой; в ней нам удалось сделать все смертные вещи, которые мы хотели сделать. Разве не было смешно смотреть, как он это делает, пытается и все-таки делает? Это было здорово. Нам удалось вытрясти все, что только можно, и потом решили: "Он снова будет богом". Какой там эпизод сейчас намечается выйти в эфир?
- Последним был "Ты там".
- Это там как раз Арес вернул свои силы. И он говорит: "Погодите, мне нужно кое-что сделать". Он возвращается на ферму и приканчивает ту псину. [смеется] На тот случай, если вы вдруг подумали, что он становился сентиментальным! На тот случай [если вы подумали], что на Олимпе будут жить он, Афродита и он возьмет собаку. Только чтобы показать, что старый Арес вернулся – вернись, убей собаку! [смеется]
- Ну да, это в любом случае был странный эпизод, с Майклом Херстом в роли репортера. Из промо-просмотров меня сразу заинтересовало, как там собираются объяснить, что Зена дает ТВ-интервью. Ее перебросят в будущее, или что? И, что смешно, они вообще не стали объяснять! Они просто взяли репортера, который бегает за Зеной, чтобы взять у нее интервью во время сцены сражения.
- Точно. Мы часто смотрели ту передачу, когда я был ребенком, "Ты Там". Репортер с микрофоном: "Я прямо сейчас говорю с Бенджамином Франклином в его лавке". Ребенком я велся на это: "Ну конечно. Естественно. Почему нет?" Так что мы могли бы потратить много экранного времени, пытаясь найти какое-то объяснение. И всё испортить. [смеется]
Кроме того, когда у людей берут интервью, это - хороший способ объяснения разных вещей. Когда берут интервью, люди четко говорят о своих намерениях, или о том, что они чувствуют, и обо всем том, что обычно нужно додумывать самим, из их поведений, интонаций, мимики. Так что - да, это хороший способ объяснить какие-то отдельные вещи, и заодно организовать эту идею, с возвращением бессмертия Афродиты и Ареса. Это было очень весело.
Я только что закончил съемки на телевизионной передаче в Новой Зеландии, и Майкл режиссировал. Собственно, я заканчиваю сниматься завтра; мне нужно было отдохнуть, чтобы закончить съемки в своем последнем эпизоде "Зены". Но мы так повеселились, особенно в той сцене публичного дома, где мы все стоим в очереди; это просто нечто, говорю вам. [смеется]
- Я был так разочарован, когда узнал, что вас не будет в финале сериала. А сколько еще эпизодов у вас запланировано?
- Еще два. Тот, который я уже закончил - самый последний; вот это съемки! Последние три начнут снимать на следующей неделе, и я начинаю репетировать пьесу "Синяя Комната" с Данилл Кормакк, которая играла Эфини. Так что со следующей недели мы начинаем репетиции. Но это было странно - снимать мои последние сцены. Вуу.
- За последние несколько лет вы работали в немалом количестве проектов, включая и кино, и телевидение. Было тяжело совмещать всё вместе?
- Было дело, год назад, когда я сказал: "Слушайте, я сматываюсь". Я просто думал, мы закончили курс с Аресом, и я хотел двигаться дальше, к новым горизонтам, да и просто чувствовал, что для меня наступило время идти вперед. А потом Эрик Грюндермэн позвонил мне и сказал: "Слушай, я помню, что ты говорил, но если будет действительно хороший сценарий.... Конечно, тебе не пришлось бы играть столько, сколько было в последние несколько лет, но если бы это оказалась хорошая дуга, ты бы согласился приехать и сняться в одном-двух эпизодах, самых лучших?" И я подумал об этом, я не собирался сразу отказываться. Могу сказать, до вчерашнего дня сам не осознавал, насколько привязан к своему герою и всему сериалу. Я сказал: "Конечно. Если это будут разовые съемки, я вернусь и отыграю". Насчет длительности съемок - я еще и потому был заинтересован, что плохих парней лучше всего использовать экономно, иначе они теряют свою харизму, свой потенциал. Не то, чтобы я что-то говорил Робу Таперту, как нужно обращаться с плохими парнями, он и сам знает. Просто мне нужно было немного пространства для себя. Поэтому при подписывании контракта я сказал, что сейчас я тут ненадолго. И затем стали продолжать новый сезон с конца пятого, и я подумал: "А что, это интересно. Да, круто". И еще не успев осознать, я уже вернулся, я снова был в деле. Еще бы, с таким материалом. И снова я был удивлен, когда люди раскритиковали пятый сезон, потому что я полно времени и сил потратил, мне лично нравилось, каким образом развивался мой персонаж. И вот, я застрял там дольше, чем первоначально предполагал. Но, Боже, даже если бы я ушел, занялся чем-то другим - я все равно был бы здесь, пусть и не на работе. "Это что-то, к чему я всегда могу вернуться", это как если ты уходишь из дома, время от времени возвращаешься, снова и снова навещая мать и отца. Уходишь, тебя нет дома несколько лет, много лет, но тебя греет мысль, что всегда можешь прийти домой, снова спать в своей комнате. Вот так и было. И я действительно испытал потрясение, когда в последний раз снял свой костюм Ареса. Я говорил людям на съемках: "Я носил эти сапоги шесть лет. Чертовы вещи, снимать-надевать, эти дьявольские вещи". Я снял их и повесил костюм, и просто какое-то время сидел, смотрел на него и думал: 'Боже, ну надо же, я никогда больше его не надену'. Это как вторая кожа, понимаете? И это - только малая доля того, что будут чувствовать Люси и Рен.
- Ну, вы знаете, как работает телевидение. Еще лет пятнадцать все будут ностальгировать, и еще ведь будут снимать полнометражную "Зену".
- "Зена: муви". Да, да. [смеется] И я буду в своих трехстах футах пытаться влезть в мой костюм Ареса, буду пытаться снова поиграть мускулами! [смеется] Арес облысел, опирается на трость - да, люди так хотят это увидеть!
Но да, я провел свой третий десяток, снимаясь в этом сериале; и в моей жизни, и в жизнях других людей случилось много всего, о чем и подумать было нельзя. Это клише, но вся съемочная группа - это твоя огромная семья. Когда я работаю, я вижу этих людей чаще и больше, чем своих домашних. Хорошо, что у меня сразу начинается другая работа, нет времени маяться от безделья. Скажу "прощай" Аресу, с кем мы очень, очень хорошо пообщались, хотя было нелегко. Он был крепким орешком. Опять же, я допускаю, что еще не факт, что работа закончена; просто я прощаюсь с этим парнем. Не думал, что такое когда-нибудь случилось бы. Я обычно довольно спокойно отношусь к расставаниям и всему такому. А тут - это для меня сюрприз.
- Так какие проекты вы планируете на последующие год-другой?
- Это забавно. В тот день, когда я пришел в "Зену", я закончил в театре. А теперь, когда я заканчиваю Зену, я снова оказываюсь в театре. И, похоже, это то направление, в котором я теперь пойду. У меня имеется "Синяя Комната", и неделю назад мне звонили насчет другой, гастролирующей, пьесы – здесь, в Новой Зеландии, на которую я, к сожалению, не смог согласиться, но когда не пытаешься сам собой управлять, вдруг оказывается, что какие-то обстоятельства начинают управлять тобой. Я как будто вернулся к тому, с чего начал, что в какой-то мере хорошо, потому что я скучал по этому - сильно скучал.
- Я говорил со многими актерами, которые наслаждаются самой сутью театра, в отличие от телевидения, где за вами следую камера, и в итоге все сводится к пост-съемочной редакции, и могут уйти недели прежде, чем снятое отправится к зрителю.
- И у вас еще остаются нерастрепанные эмоции. Вы словно под заклинанием, на пару часов - не садитесь, попивая кофе и дожидаясь нового дубля. Это всегда полная связь с персонажем. Мне нравится.
Полагаю, что дальше я еще задумаюсь, но пока ничего насчет дальнейших шагов не планировал [в своей карьере]. Я всегда живу в стиле, знаете, когда мне звонят насчет работы, и я: "О, круто!" Я в самом деле никогда не ходил и не искал предложений. [смеется]
- То, что вы живете в Новой Зеландии, ограничивает ваш доступ к Голливудским проектам?
- Да, разумеется. У меня есть агенты в Лос-Анджелесе, и иногда, когда я приезжаю подписать контракт, я задерживаюсь на лишнюю неделю, и они начинают про свои хиты и потери. В прошлом году я провел там три недели, и ничего не случилось [тогда]. А я тем временем сижу там, и денег остается все меньше, да еще с учетом обменного курса! И я им сказал: "Слушайте, ребята, я больше в этом не участвую. В смысле, я не собираюсь жить здесь вечно". Это не пренебрежение, у меня там есть друзья, и мне нравится туда заезжать, но мои дети растут в стране, которую я считаю для них лучшим местом в мире. Это вопрос предпочтений. Я люблю играть. Это для меня как дышать, я всегда буду играть. Это - важная часть моей жизни, но моя семья – вот моя жизнь. Она всегда на первом месте. Мне слишком повезло; я был тут, в Новой Зеландии и ловил удачу последние пятнадцати лет, и я собираюсь испытывать удачу дальше. Я останусь, пока не достану их! [смеется] Я останусь, пока меня не прогонят из города с пылающими факелами и крестьянами с вилами! Он - чудовище! [смеется]
- Многие из актеров "Геракла" и "Зены" перешли от актерской работы к режессированию. Вы не проявляли такого интереса?
- [долго смеется] Нет! Помните, в самом начале говорили об уходе от ответственности? Смотрите. Я уважаю их; не поймите меня неверно. Я просто восхищен Рен и Майклом Херстом - он, по-моему, вообще гений. Он может делать всё, этот парень; он - человек-оркестр. Я уважаю это, но - угу! Когда объявляют, что съемка закончена - всё, меня там нет. Я не беру работу на дом! Я не прихожу домой, чтобы составлять план съемок следующего дня! [смеется] И когда что-то происходит не так, как надо, люди не смотрят на меня и не орут: "Ты, придурок!" Это как бы: "Да-да, я вернулся выпить кофе". [смеется]
- Кевин Сорбо срежессировал несколько эпизодов "Геракла" и, по-моему, он сказал, что его сводило с ума, сниматься и одновременно направлять других - делать это одновременно - просто сумасшествие.
- Да, абсолютно так. Думаю, когда вы возвращаетесь на Землю, вы все точно рассчитываете - я имею в виду, точно знаете, сколько ударов сердца в секунду должно быть, Не расходуете больше энергии, чем нужно! [смеется] Когда вы в это ввязываетесь, вы тратите их впустую!
- Это все вопросы, которые были у меня приготовлены; было ли что-то еще, о чем вы хотите рассказать?
- Вероятно, это одно из последних интервью, которые выйдут в печать. Меня всегда поражала глубина чувства и сила поддержки сериала, и одна из причин столь долгого существования сериала именно в этом. Я сам был пассажиром этого особенного корабля, и для меня это было отличное путешествие, и если есть какой-то способ передать мою благодарность всем людям, смотревшим сериал - даже тем, кто ненавидит Ареса - Спасибо!
- Я спрашивал Тэда Рэйми, не беспокоит ли его, что некоторым зрителям не нравился его Джоксер, и он сказал, это нисколько: по крайней мере, люди как-то его оценили.
- О, точно. Да!
- Для людей самое худшее - это когда говорят "Мне плевать".
- Вообще-то, самое худшее для людей - когда заявляют: "Кто?" [смеется] "Это кто был?" [смеется]
- Что ж, спасибо, что потратили время и поговорили с нами. Это было невероятно интересно, видеть вас в роли Ареса целых шесть лет.
- Вам большое спасибо! Не часто доводится поговорить о сериале в Новой Зеландии, да еще в такое дождливое субботнее утро. Я сегодня собирался идти смотреть крикет. Но позвольте сказать, сегодня - не день крикета. Мои дети не начинают драться за завтраком при слове "крикет", так что вы спасли мне это субботнее утро! Я сказал, что идет дождь, но, по-моему, сейчас около двадцати семи по Цельсию, да еще стопроцентная влажность. Так что я просто лежал бы и отращивал второй подбородок! |
